14 мая в музее «Игра» прошла лекция, которую хочется называть не иначе как «тайные хроники карточных игр». Её провела Елена Нестеренко, хранитель музея «Коллекция карт» музея-заповедника «Петергоф». Речь шла о том, как игральные карты — предмет вроде бы совершенно мирный и даже легкомысленный — становились оружием, пропагандой, учебным пособием и способом выживания.
Когда карта — это шанс на спасение
Военные карты — это не метафора. Во время Второй мировой ими действительно спасались. Например, США и Великобритания массово выпускали карты с силуэтами вражеских самолётов. На каждой карте вместо традиционной дамы или валета — характерный контур: немецкий «Messerschmitt Bf 109», японский «Mitsubishi Zero», итальянский «Macchi C.202». Солдаты и мирные жители учились определять свои и чужие самолёты врага буквально по очертаниям. Такой способ запоминания действовал безотказно: особенно когда от этого зависела собственная жизнь.
Карты под обстрелом
Особое внимание вызвал блок, посвящённый ленинградским картам военного времени. В осаждённом городе, где не хватало не только еды, но и бумаги, всё же были напечатаны около 700 колод. Дешёвые, вырезанные вручную, с минимальной краской — они стали актом мужества. Запущенные, отогретые станки и отрисованные морозной зимой карикатуры были выпущены и распространены среди врагов. До нас не дошло ни одной полной колоды — только отдельные карты, как очередное доказательства того, что мужества тех, кто оставался в блокадном городе.
Юмор в лицах
Не только советскими были карикатурные карты: в тяжёлые времена сатира становится оружием. В годы войны по обе стороны фронта выпускались колоды, где короли и дамы заменялись на Гитлера, Муссолини, Черчилля, Сталина и других узнаваемых персонажей. Изображения были злыми, смешными, абсурдными — и это был в том числе способ выплеснуть эмоции. В зависимости от целей их часто дарили на передовой — или распространяли в тылу противника.
Такие карты были чем-то вроде мобильных плакатов: их носили с собой, дарили, перепечатывали подпольно. Но кроме привычных игральных карт, были ещё карточные игры, в которых учили правильной светомаскировке, рассказывали о новейшей технике или рассказывали детям о родах войск.
В числе гостей лекции оказался карточный издатель Михаил Колесов — фигура знаковая в мире карточной культуры. Он принёс с собой современные репринты военных и исторических колод, выполненные с точностью к оригиналу. Эти колоды — не просто эстетика прошлого, а попытка сохранить в руках память, которую легко потерять в цифре.
Когда каждая карта — как хроника
Карты — это не только про войну. Как показала Нестеренко, уже в XVII веке они служили пособием по политической географии. В одной из экспонируемых колод изображены реальные исторические фигуры: Пётр I, султан Мехмет, император Леопольд I. Карты становились хроникой — только без томов и пыли.
Во французской традиции XIX века пошли ещё дальше — короли олицетворяли Цезаря, Александра Македонского, Карла Великого. Так колода превращалась в урок всемирной истории, а партии в карты — в упражнение по стратегии.
Игра на выживание
Лекция длилась чуть больше часа, но ощущалась как путешествие сквозь эпохи. История хранится не только в архивах. Иногда — в колоде карт, которой кто-то играл, чтобы не забыть, кто он есть. Или чтобы — пусть на минуту — победить.
Когда карта — это шанс на спасение
Военные карты — это не метафора. Во время Второй мировой ими действительно спасались. Например, США и Великобритания массово выпускали карты с силуэтами вражеских самолётов. На каждой карте вместо традиционной дамы или валета — характерный контур: немецкий «Messerschmitt Bf 109», японский «Mitsubishi Zero», итальянский «Macchi C.202». Солдаты и мирные жители учились определять свои и чужие самолёты врага буквально по очертаниям. Такой способ запоминания действовал безотказно: особенно когда от этого зависела собственная жизнь.
Карты под обстрелом
Особое внимание вызвал блок, посвящённый ленинградским картам военного времени. В осаждённом городе, где не хватало не только еды, но и бумаги, всё же были напечатаны около 700 колод. Дешёвые, вырезанные вручную, с минимальной краской — они стали актом мужества. Запущенные, отогретые станки и отрисованные морозной зимой карикатуры были выпущены и распространены среди врагов. До нас не дошло ни одной полной колоды — только отдельные карты, как очередное доказательства того, что мужества тех, кто оставался в блокадном городе.
Юмор в лицах
Не только советскими были карикатурные карты: в тяжёлые времена сатира становится оружием. В годы войны по обе стороны фронта выпускались колоды, где короли и дамы заменялись на Гитлера, Муссолини, Черчилля, Сталина и других узнаваемых персонажей. Изображения были злыми, смешными, абсурдными — и это был в том числе способ выплеснуть эмоции. В зависимости от целей их часто дарили на передовой — или распространяли в тылу противника.
Такие карты были чем-то вроде мобильных плакатов: их носили с собой, дарили, перепечатывали подпольно. Но кроме привычных игральных карт, были ещё карточные игры, в которых учили правильной светомаскировке, рассказывали о новейшей технике или рассказывали детям о родах войск.
В числе гостей лекции оказался карточный издатель Михаил Колесов — фигура знаковая в мире карточной культуры. Он принёс с собой современные репринты военных и исторических колод, выполненные с точностью к оригиналу. Эти колоды — не просто эстетика прошлого, а попытка сохранить в руках память, которую легко потерять в цифре.
Когда каждая карта — как хроника
Карты — это не только про войну. Как показала Нестеренко, уже в XVII веке они служили пособием по политической географии. В одной из экспонируемых колод изображены реальные исторические фигуры: Пётр I, султан Мехмет, император Леопольд I. Карты становились хроникой — только без томов и пыли.
Во французской традиции XIX века пошли ещё дальше — короли олицетворяли Цезаря, Александра Македонского, Карла Великого. Так колода превращалась в урок всемирной истории, а партии в карты — в упражнение по стратегии.
Игра на выживание
Лекция длилась чуть больше часа, но ощущалась как путешествие сквозь эпохи. История хранится не только в архивах. Иногда — в колоде карт, которой кто-то играл, чтобы не забыть, кто он есть. Или чтобы — пусть на минуту — победить.
Фото обложки: Ксения Кочкина